— …

— Ну, во-первых, я очень хорошо знаю Устав Корпорации, — делано удивился метис. — Если акционеры из Наблюдательного Совета начнут смещать других акционеров, работающих в Операционной вертикали, это будет, мягко говоря, нарушением «конституции».

— …

— Извиняюсь, Устава Корпорации, зарегистрированного Регулятором. Да, ты права.

Сердце Хироя зачем-то пропустило один удар. ЧТО?

— …

— Ну да, я же тебе говорил, м-м-м, ты помнишь, где. — Мерзавец якобы смущённо огляделся по сторонам и ненатурально потупился, будто от неловкости.

Хотя намёком, тварь, сделал более чем откровенное заявление.

Сердце патриарха забилось с удвоенной силой: как же так⁈ Ведь эту мелкую на первый взгляд деталь молва разнесёт со скоростью молнии! Это и до Сузуки Сёго дойдёт!

Ой, как нехорошо…

Дед, похоже, окончательно сорвался с резьбы: прибыл в здание лично и пошёл вершить то, что с его точки зрения является справедливостью.

Такидзиро местами вынуждено играл на публику (судя по картинному тексту), но как раз нового шефа снабжения она отлично понимала.

— Можешь показать его лицо на камеру? — попросила Хину, чтобы исключить все и любые сомнения. — Хочу видеть, в каком он состоянии эмоционально, чтоб минимизировать потери.

Какие именно потери, она уточнять не стала, но более чем неглупый Решетников и так всё понял.

Логист сделал, как просили. Судя по физиономии, дед находился именно в той стадии энтузиазма, из-за которой столицу покинули мать и отец.

Такидзиро аккуратно ввернул в разговор пассаж о нарушениях, допущенных в импровизированной интриге старика: если акционер Корпорации занимал должность определённого уровня и в исполнительной ветви Компании, уволить его одной бумажкой, скажем так, было бы и незаконно, и нереально. Нынешняя позиция Решетникова как раз попадала под нижний допустимый критерий.

Внимательно наблюдая за мимикой родственника, Хину поняла, что полпроцента акций Такидзиро для того — более чем новость.

— Пожалуйста, переключи на громкую связь якобы случайно, — попросила она в следующий момент.

Решетников кивнул, мазнул пальцем по экрану и задержал веки опущенными на полсекунды.

— Я не поняла, Такидзиро-кун, в распоряжении этого «кворума» Наблюдательного Совета что, даже твоя акционерная доля не была указана? — поинтересовалась она ровно.

Голос прозвучал на весь отдел. Лица деда и толпящихся за его спиной снабженцев доставили.

— Могу сфотографировать ещё раз, — кивнул светловолосый. — Ой, мои извинения: я случайно ухом громкую связь нажал, тебя сейчас все слышат.

— Ничего страшного, у меня нет секретов от работников Корпорации. Дай, пожалуйста, моего деда, Такидзиро-кун, — попросила она в стилистике вежливой японской женщины. — Я искренне благодарна тебе, что ты не начал махать клинком сам, а набрал меня: так остаётся хоть какая-то возможность сохранить лицо. Кое-кому.

Извините